ПОДРОБНОСТИ

«МНЕ ПОВЕЗЛО, ЧТО ПРОФЕССИЯ И ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ СОВПАЛИ»

Дочь Бродского Анастасия Кузнецова — о переводе, о Томске и о себе
Анастасия Кузнецова — дочь Иосифа Бродского, переводчик и певица из Санкт-Петербурга, на этой неделе впервые оказалась за Уралом. Точкой назначения неслучайно стал Томск, а если точнее — Томский государственный университет. Именно здесь в этом году вышла антология «Из не забывших меня. Иосифу Бродскому. In memoriam», к которой Анастасия имеет непосредственное отношение: она перевела на русский язык большинство прозаических фрагментов книги. В преддверии вечера-концерта «Ты узнаешь меня по почерку», который состоится сегодня в 18.30 в актовом зале ТГУ, Анастасия рассказала, почему в Томске легче изучать Бродского, думать вширь и реализовывать эпохальные проекты.
«То, что в Томске сейчас лучшая школа бродсковедения – не громкое заявление, а чистая правда. За вычетом Полухиной, которая тоже родом из Сибири, других исследователей такого уровня нет. (Валентина Полухина - ведущий специалист по творчеству Иосифа Бродского, своим появлением бродсковедение как дисциплина обязано именно ей. прим. автора). Вклад томские ученые сделали огромный, и я могу с чистой совестью сказать, что издания такого уровня и качества не делают больше нигде. Больше никто до этого уровня не поднялся. Даже то, что делалось в Москве и Питере, не идет ни в какое сравнение, от уровня подготовки до качества печати.

У нас в Питере, про Москву я не говорю, все-таки очень давит этическая сторона вопроса, давит традиция, давит количество людей, знавших Иосифа и при этом неспособных работать непредвзято или в принципе браться за эту тему в силу личных и прочих заморочек. А здесь была проделана действительно серьезная научная работа. Не давит биографический контекст — раз, и — мне сложно об этом говорить, потому что я здесь совсем недолго, — но мое ощущение от Томска позволяет сказать, что здесь не давит среда в принципе. Здесь легче думать – самая банальная вещь. Элементарная этажность зданий тоже влияет. Когда ты идешь в Томске, ты думаешь вширь, а Питер — город, даром что плоский под небом, все равно колодец.

При этом интеллектуальная составляющая – то, что витает в воздухе, в Томске чем-то напоминает Питер. Как известно, Москва населена гномами, Питер — эльфами, а все остальное — орками. Так вот, это неправда. И здесь, действительно, легче дышится, легче думается, и возможность, с одной стороны, мыслить свободно и заниматься тем, что тебе интересно, с другой стороны, не испытывать давления бытового, исторического и прочего контекста — она, видимо, и дает этот эффект.

Когда ты идешь в Томске, думаешь вширь, а Питер — город, даром что плоский под небом, все равно колодец.

Как я начала работать над «Из не забывших меня»? Как обычно: мне написала Полухина, сказала — надо, и все. Ей я отказать не могу никогда, тем более, что все равно перевод — это моя профессия. Ну, и все завертелось.

Вообще, я перевожу художественную литературу, в частности, фэнтези, фантастику и детскую. Это, как вы догадываетесь, совсем другой коленкор. А когда ты получаешь даже не реалистический — биографический текст на английском об известном тебе персонаже… Да, я, естественно, читала тех, кого переводила — и не только то, что они написали для антологии. Все равно, когда переводишь любого писателя, у каждого свой голос. Собственно, в этом прелесть работы переводчика: она не может надоесть, потому что не бывает одинаковых книжек. А здесь был для меня совершенно новый опыт: да, ты передаешь голос, но ничего не можешь добавить от себя или пересказать. С одной стороны, ты должен перевести не буквально, но ровно то, что сказано, с другой стороны, это должно зазвучать по-русски — а голос у каждого свой. И это, конечно, был вызов. Я не знаю, насколько я с ним справилась, мне кажется, что не очень, говорят, что нормально. Но для меня это, по-любому, была, во-первых, интересная задача, во-вторых, большая честь. Работа была проделана офигенная, моя часть там очень небольшая, а в целом издание эпохальное, и я это говорю без пафоса и преувеличения.

Намерена ли я продолжать работу с томскими учеными в других проектах? А куда я денусь-то? Уже никуда. Мне тут, конечно, повезло, что профессия и все остальное совпали.
Кем я хочу быть, я поняла в восемь лет. Я хотела либо иллюстрировать книжки, либо их переводить. Со временем — благо, у меня была хорошая английская школа — все определилось окончательно, и я об этом не жалею. Это единственное естественное для меня состояние. Я много что делаю: и преподаю, и всякой фигней страдаю, но перевод – это главное в моей жизни.

Песенки я сочиняю лет с 14, наверное. Самая старая песня, которую я пою, написана в 16 лет. Не то, чтобы я этим занимаюсь, просто, когда оно из тебя лезет, проще поддаться, чем сопротивляться. А группа существует уже лет 15, с перерывами и пертурбациями. Альбомов всего два, но тем не менее. Сочиняется про все, из какого сора растет — да откуда угодно.

Мы есть в группе ВКонтакте, кое-что можно послушать на YouTube. Два года назад у нас случился ребрендинг, и мы сменили название с «Помело» на «Эмер». Эмер — мой любимый персонаж ирландской мифологии уладского цикла, жена главного культуртрегера и героя Кухулина. Они друг друга, в общем, стоили.

Что касается вечера-концерта в ТГУ — большей частью это будет презентация антологии, в меньшей степени — концерт. Если кто еще не читал антологию, то сможет живьем услышать стихи и прозаические отрывки, воспоминания об Иосифе. Что-то мы прочитаем, о чем-то расскажем. Поделим программу где-то 60 на 40 — а там как получится.

Как я отношусь к творчеству Бродского? Сказать, что я его люблю?... Да, мне он нравится как поэт. Тупо и банально, но для меня он был всегда. Это факт моей жизни, который был со мной с рождения, я читала и слышала его стихи еще до того, как паззл сложился, и это планка, которая задана на всю жизнь. Без этого никак».

Текст: Елена Кирсанова
Фото: Алена Кардаш

Made on
Tilda